Book Friends Club

Джон Бойн

История одиночества

«Невозможно установить точное число ирландских детей, пострадавших от рук католической церкви, и нельзя подсчитать всех честных и преданных делу священников, запятнанных поступками коллег.
Мой роман посвящается всем этим жертвам; пусть их жизнь будет счастливее».

Джон Бойн верен себе, выбирая для сюжета романа «История одиночества» арсенал пиковых тем, ранящих в самую душу: педофилия, гомосексуализм, вера и безверие, образ католической церкви и крушение Церкви как института святости, ответственность за действия и бездействия и как следствие вина, семья и переживание детской травмы, права женщины, влияние церкви на жизнь государства.

«Если сделать вид, что гомосексуализм ничуть не хуже натуральных отношений, не будет ли это выглядеть снисходительностью? А если вести себя так, словно это отклонение, не нанесу ли я оскорбление? Точно на минном поле. Что ни скажешь, все не так. Нынче плюнуть нельзя, чтоб кого-нибудь не обидеть».

Недавно бурно обсуждали роман Янагихары «Маленькая жизнь», многие болевые точки затронуты и там, но диагноз гиперболизирован, а в анамнезе нет исторического контекста. Бойн же пишет, не умаляя и не приукрашивая, не заостряя, не притупляя, негромким голосом буквально вопя о страшных событиях, происходивших в Ирландии, да и не только там, за последние пять десятков лет.

Знаете, утонуть можно и не в бурной воде или стоя на пути цунами, и не всегда под тихой водной гладью разглядишь омут; так и с романом «История одиночества» — необязательно драть глотку, провоцируя читателей на гневную полемику или слезное сочувствие, но мастерски, не впадая в крайности, рассказать историю вчерашнего дня на заре сегодняшнего так, что от чтения невозможно оторваться.

Романное время скачкообразное, герой то погружается в прошлое, то выныривает из него, сюжетные события непоследовательны, но взаимовлияющие, история же не знает сослагательного наклонения.

Одран Йейтс пережил в детстве семейную трагедию, изменившую в корне его жизнь.  Его отец, актёр-выпивоха, в результате рухнувших надежд и невостребованности на актерском поприще погружается в депрессию и кончает жизнь самоубийством, забрав с собой и невинную душу младшего брата Одрана. Мать после трагических событий ударяется в религию, вовлекая в таинственный церковный мир и единственного, по случайному стечению обстоятельств оставшегося в живых сына. В 1972 году Одран поступает в духовную семинарию, где и знакомится с Томом Кардлом, их дружбе суждено было начаться в тесной келье и закончиться спустя сорок лет на задворках жизни.

«Как же так случилось, что тот мальчик, каким он некогда был, оказался в подобной норе, где, скорее всего, и закончит свои дни? Однажды здесь его найдут мертвым.
– Жутко, – кивнул он. – Ничего, выживу.
– Тебе будет одиноко.
– Не сомневаюсь. – Он улыбнулся. – Но я уже проштудировал историю одиночества. А ты нет?»

И разворачивается драма, вскрывающая нарывы ирландского общества и подсвечивающая запятнанный лик католической церкви. Но роман многослоен и прочитывается на разных уровнях, причастные к событиям Одран и Том, как ангел и демон, — суть одного явления.

Одран, волею матери посчитавший своим предназначением служить Богу и Церкви, не обидел никого, но и не сделал ничего, чтобы предотвратить насилие за дверями почтенных церковных приходов. Кто он, ангел или демон?

«Понимаете, я был верующим. Я верил в Бога, Церковь и способность христианства улучшить наш мир. Я верил, что священство – благородное призвание, что в профессии этой достойные люди, желающие насаждать добро и милосердие. Я верил, что Господь не просто так меня выбрал. Мне не приходилось выискивать в себе эту веру, она была частью меня. И я думал, это навсегда».

И обвиняемый в педофилии над мальчиками Том, заключённый в лоно церкви жестоким отцом и буквально ненавидящий все, что с ней связано, травмированный с детства (как бы вскользь Бойн пишет о домашнем и сексуальном насилии, но и одного предложения и пары деталей достаточно), сам становится исчадием зла, напустив своих демонов на невинных детей. Кто он? Так ведь демон есть падший ангел. Хитро придуманный образ антигероя и психологически точный — забитые внутрь потребности (в сексе, еде, любви, наслаждении и далее по списку) найдут выход, а непроработанная детская травма может стать губительной как для самого травмированного, так и окружающего его общества.

«Не знаю, со мною, возможно, что-то не так, но я ему сострадал, несмотря на его порочность и жестокость, несмотря на горе, какое он принес людям. Сердце мое разрывалось, когда я представлял: вот он совсем один, позади зряшная жизнь, впереди бог весть какие ужасы тюрьмы. Этого никому не объяснишь, на меня посмотрят с омерзением и сочтут соучастником, хотя его поступки мне глубоко отвратительны, но мысль об одиночестве невыносима, что бы человек ни совершил».

Но не только о педофилии речь, Бойн в принципе пишет о насилии в разных его проявлениях, в частности о бесправии женщин и семейном насилии, о давлении на гражданскую жизнь и контроль со стороны церкви. История же — благодатная почва для романистов всего мира, а Бойн виртуозно овладел искусством литературного пахаря. Да, негромкий, но мощный роман об одиночестве, которое вопреки обетам и законам Великой тиши оборачивается трагедией маленького человека и гниением мира, где бездействие — тоже действие.

«Однажды в запале Эйдан спросил, не кажется ли мне, что я профукал свою жизнь. Нет, ответил я, не кажется. Но я ошибался. И Том Кардл был прав. С самого начала я все знал и ничего не сделал. Снова и снова я гнал всякие мысли об этом, не желая признать очевидное. Я молчал, когда надо было кричать, я убеждал себя, что я выше этого. Я соучастник всех преступлений, из-за меня пострадали люди. Я профукал свою жизнь. Каждый ее миг. Самое смешное, что глаза мне открыл отсидевший педофил: молчальники виновны наравне с преступниками».


Похожие материалы

Джон Бойн «Мальчик в полосатой пижаме» 

http://bookfriends.club/2016/01/mal-chik-v-polosatoj-pizhame/