Новый роман Галины Талановой «Светлячки на ветру», изданный в серии «Лучшие романы о любви» (АСТ), сильно отличается от первой книги автора «Бег по краю». И хотя в сюжете ярко выражена любовная линия, идейная подоплека куда глубже.

Образный стиль повествования выгодно выделяет книгу среди других – он изящен и очень поэтичен. Но если в первой половине книги больше следишь за сюжетными перипетиями, то далее настолько погружаешься в атмосферу и психологию романа, что невольно становишься сопричастным жизни героини, сопереживая ей.

Это книга не только о любви, но и о смерти, что уж точно выходит за рамки традиций «женского любовного романа». Однажды услышав от подруги про больную маму, девочка Вика очень долго не могла прийти в себя от мысли, что и её «молодая, красивая и всегда вкусно пахнущая мама может умереть». И потом всю жизнь Вика загадывала под Новый год желание: «Чтоб никто не умер!»

Со смертью Вика столкнулась очень рано: ещё ребёнком оказалась в больнице, где лежали дети с онкологическими заболеваниями крови. Девочка потрясена тем, что умирают не только старики, но и дети, умирают у неё на глазах, а взрослые делают вид, что ничего не происходит, в то время как дети обмирают от страха, кто будет из них следующий. Красный отпечаток ладони умершего мальчика на белой простыне, которой занавесили двери, ещё долго будет преследовать Вику в ночной тишине, залетать в форточку, карабкаться по стене и сжимать ей горло. В больнице же к Вике приходит и любовь к мальчику, который обречён и которого она будет потом вспоминать всю свою жизнь.

В романе вообще много что о смерти. Сцены смерти неожиданно прорастают, как чертополох, сквозь любовь… По поверью японцев (не случайно эпиграфами к четырём частям романа стоят японские хайку) светлячки — это души наших близких, освещающие в сумерках дорогу живущим. А кроме того в Японии считается, что их яркий свет проникает до самого сердца и пробуждает любовь. Символичны святящиеся огни от гнилушек после дождя, которые Вика принимает за светлячков.

Гнилая палка и такое колдовское свечение! Может быть, и люди так: уходят, их тело сгнивает, а свечение от человека ещё долго блуждает в наших сердцах…

Девочка выжила, выросла, два раза не очень удачно вышла замуж, родила сына Тимура, оглохшего по ошибке врачей в роддоме. В романе много внимания уделено взаимоотношениям героини с ребёнком, вопросам интеграции особенного ребёнка, живущего «в мире, который некто разобрал на миллиард паззлов и не попытался собрать», и чувствующего себя «каким-то карликовым гибридом-уродцем, чьё семечко упало под раскидистыми кронами настырных американских клёнов и корабельными соснами, уходящими разлапистой кроной в поднебесье».

Вике предстоят испытания и потери. Ещё в детстве – в больнице – она поняла, что в какой-то переломный момент наступает день, когда люди находятся на грани двух миров и повлиять на то, что должно произойти, не может никто и ничто: ни знания, ни опыт, ни деньги, ни любовь.

В сложной жизненной ситуации героиня вспоминает мудрую притчу: «Однажды на море корабль попал в страшную бурю. Ветер ураганной силы; волны вздымаются до почерневших небес; пассажиры в ужасе и истерике; капитан кричит: «Рубить мачты!»... И только один Мудрец спокойно взирал на ревущую стихию. Наконец, спасённый лишь каким-то чудом да искусством капитана корабль, весьма потрёпанный, с разорванными парусами, приходит в порт. Пассажиры на подгибающихся ногах сходят на твёрдую землю. И один мужчина обращается к Мудрецу с такими словами: «Вы были так спокойны в эту ужасную бурю… Вы что, разве не понимали, что от смерти нас отделяла всего какая-нибудь пара жалких досок?!» «Да, — отвечает тот, — но здесь, на суше, нет даже и их».

Думаю, что в этой притче – главная идея романа. Женщина решает, что будет теперь жить, «сколько ей отпущено, в полную меру сил и возможностей, не бередя незажившие раны, накладывая марлевые повязки с антибиотиками и кусочками алоэ, вытягивающими гной. Она будет наслаждаться каждым вдохом и выдохом; наслаждаться просто небом: и голубым, безоблачным, как глаза младенца, и плачущим который день подряд нудным осенним дождём, пускающим в землю сонм ледяных стрел; упиваться просто воздухом, пахнущим и талой водой, и опавшими листьями, вобравшими в себя запах тления и ухода, и пропитанным накалённым асфальтом городских улиц да выхлопными газами весёлого потока разноцветных машин».

Но что-то мешает героине, и она продолжает угасать, как меркнет светлячок, пойманный в банку, где ему нет места для полёта и некому дарить свет. Только любовь, свежий ветер перемен возвращает Вику к жизни. Ну чем любовь не сказочный светлячок?!

«Почему любовь, шальная, незваная, мелькнувшая, как звезда, падающая в ночи призрачным видением и не оставляющая в небе даже дымка, отбрасывает на сердце след, заставляющий его сжиматься в тоске по несбывшемуся, а любовь — та, что под боком и греет, точно старый вытянувшийся свитер домашней вязки, рукава которого давно протёрлись на локтях, — становится обыденной и тускнеет, как старые серебряные ложечки, когда-то подаренные на свадьбу?»

Так о чём роман? О смерти или о любви? А, может быть, всё-таки о надежде и вере в чудо, во всепоглощающую любовь, в то, что души наших близких блуждают среди звёзд, помогая в трудную минуту и согревая нас своим дыханием?