Книга не всегда запоминается сюжетом или образом харизматичного героя. Бывает, остаётся после прочтения послевкусие, которое сложно описать словами. «Аустерлиц» немецкого писателя Винфрида Георга Зебальда из тех книг, которые за дымкой флёра скрывают необъятную философскую бездну. Роман особенно мелодичен, органично сконструирован и приятно тягуч в повествовании, наполненном глубоким смыслом. Такие произведения живут долго, переиздаются на разных языках и не исчезают в маховике времени.

Из аннотации
...Жак Аустерлиц, посвятивший свою жизнь изучению устройства крепостей, дворцов и замков, вдруг осознает, что ничего не знает о своей личной истории, кроме того, что в 1941 году его, пятилетнего мальчика, вывезли в Англию... И вот, спустя десятилетия, он мечется по Европе, сидит в архивах и библиотеках, по крупицам возводя внутри себя собственный «музей потерянных вещей», «личную историю катастроф»...

Зебальд написал «Аустерлиц» в самом начале XXI века, ныряя в век предыдущий с головой. Читатель погружается в семейную историю Жака Аустерлица, случайного знакомого главного героя, рассказанную в два голоса. Сюжетные точки соединяются в отрезки в разных уголках Старого света, и в печально известных местах в том числе: Терезиенштадт, Прага времен Холокоста. Какие-то книги на эту тему вызывают гнев и состояние агонии, здесь же впадаешь в состояние меланхолии, встроенное в ДНК романа.

Нам достаточно бывает получить ничтожную порцию личного несчастья, чтобы отсечь от себя всякое прошлое и всякое будущее.

Примечательно, что у Зебальда, несмотря на достаточно четкое хронологическое повествование и последовательные флешбеки в памяти главного героя, время как категория размывается. Представляется, что человек придумал время как меру, подогнанную под себя, и что на самом деле жизненный путь – это выдумка. Есть лишь некое пространство текста и изображений, из которого человечество пытается вытащить смысл, проложив путь из точки А в точку В. Единственное, что неизменно – здания. Огромные архитектурные массивы в данной интерпретации есть естественная природная среда (особенно для европейского жителя).

«Правда, сказал Аустерлиц, в том соотношении пространства и времени, с которым мы сталкиваемся во время путешествий, есть что-то иллюзионистское и иллюзорное, вот почему всякий раз, когда мы возвращаемся откуда-нибудь назад, мы никогда с уверенностью не можем сказать, действительно ли мы отсутствовали».

Я бы поставила книгу на одну полку с «Гражданина Кейном» и Zeitgeist, несмотря на разные «весовые» категории. Жак Аустерлиц как уникальный персонаж транслирует философию нового столетия, которая начинается с осмысления истории прошлого и влияния его на день сегодняшний.

Нельзя не заметить, что чем мощнее задуманное нами сооружение, тем явственнее степень неуверенности, скрывающейся за ним.