Будьте гнусны, и вы будете правдивы.

Кто такой Мишель Уэльбек? Многие считают французского писателя, лауреата Гонкуровской премии 2010 года, провокатором и скандалистом. Другие называют его гением современной прозы. Однако не все знают, что начинал он с написания стихов и эссе.

Поэт – священный паразит; подобно скарабеям в Древнем Египте, он может благоденствовать на теле богатого развращенного общества.

В 1991 году Уэльбек опубликовал сборник эссе «Остаться живым», размышляя в них о роли поэта на сцене мироздания и развивая ключевую мысль, что счастья нет, а жизнь и страдание соприкосновенны.

Счастья бояться не надо, его нет.

Чтите философов, но не подражайте им; ваш путь, увы, иной. Он неотделим от невроза.

Следом он издал поэтический сборник «Погоня за счастьем». Принесшие ему мировую славу, и в то же время осуждение критиков, судебные гонения и проклятия мусульманской мировой общины, романы «Элементарные частицы», «Возможность острова», «Карта и территория», «Покорность» на долгое время затушили поэтический пожар Уэльбека, но не погасили его навсегда. В 2013 году на французском языке вышел его новый сборник стихов «Очертания последнего берега», издаваемый на русском языке издательством Corpus. В российское издание книги, помимо последнего сборника «Очертания последнего берега», вошли переводы стихов Уэльбека из книг «Погоня за счастьем» (1992), «Смысл борьбы» (1996), «Возрождение» (1999), а также эссе «Оставаться живым» (1991). "Поэт в России больше, чем поэт". А про Уэльбека так:

Уэльбек — это Бодлер под пентоталом, «сывороткой правды».
Le Nouvel Observateur

Уэльбек как поэт верен своим заветам. Его лирический герой — депрессивный, одинокий, нелюбимый, несчастливый страдалец с острым ощущением бессмысленности жизни, наблюдатель, циник и философ — производная современного мира. Чудаковатый грустный клоун, каким мне он видится.
Лирика Уэльбека предвосхищает и дополняет его прозу, образуя вполне органичный с ней симбиоз мыслей, образов, сюжетов. Увлекающимся романами этого французского писателя определенно стоит познакомиться и с его стихами. Как не раз говорил Ульбек — он поэт, пишущий романы.

«Люблю лечебницы, вместилища мученья...»

Люблю лечебницы, вместилища мученья,
Где чахнут старики, студентам напоказ,
Бездушным циникам, исполненным презренья,
Жующим свой банан с тупым прищуром глаз.
В палатах чистых, но привычных к вечной драме,
Их ждет небытие, несчастных стариков,
Когда, синюшные, они встают утрами,
И каждый все отдать за курево готов.
Они встречают день почти беззвучным охом,
Забыв, что значит мысль, забыв, что значит смех,
Их ожидает то, что ожидает всех
В конце последних дней, перед последним вздохом, —
Слова, знакомые уже наперечет:
Я сыт… Спасибо… Сын придет в конце недели…
Как все внутри горит… Мой сын еще придет…
А сын все не идет. А пальцы побелели.

«Внешний мир»

Я смерть внутри себя сквозь эту жизнь пронес,
Мне радость подменил невидимый некроз.
Частица холода всегда, везде со мной —
Живу отшельником в толкучке городской.
Порой спущусь купить то пива, то газету
И в супермаркете брожу со старичьем,
Их взгляд невидящий не скажет ни о чем,
Да и с кассиршами калякать – мочи нету!
Пусть так, пускай меня считают нездоровым,
Мне выпал редкий дар веселье разрушать,
Зато могу в тоске, в унынье поддержать
И просто в мрачный день – таким же
мрачным словом.
Мне заменяет одинокая мечта
Проигранную жизнь, не ставшую судьбою.
Врачи накаркали все то, чего я стою,
И то, что стою я, не стоит ни черта!
Часы, за мигом миг, пусты, как дырки в сыре,
Покуда времена идут во внешнем мире.

«Сгусток крови, злобы сгусток...»

Сгусток крови, злобы сгусток.
Это люди, говоришь?
Это люди, кроме шуток.
Ночь упала на Париж.
А в обманчивой лазури
Две ракеты повстречались.
Старичок, слегка прищурясь,
Древний коготь изучает.
Динозавры, динозавры
С неразумными глазами,
Тоже бились вы бесславно,
По болотам замерзая?
Было ль время добрых истин,
Был ли гармоничный век?
Отчего, скажите, в жизни
Так страдает человек?

«Он бредет через город, возвращаясь в свой дом...»

Он бредет через город, возвращаясь в свой дом;
Холодает, и ветер лезет за воротник.
Он от женского тела почти что отвык.
Мимо люди проходят, обдавая теплом.
Он бредет через город, равнодушный мертвец,
Изучает прохожих, как читает роман,
Где интрига скрывает очевидный обман —
Что любого ждет, в сущности, тот же конец.
Вот он код свой набрал, дверь подъезда открыл
И холодные пальцы положил на виски.
Очевидно, спасенья не найти от тоски.
Даже радио слушать – и то нету сил.
Он один в этом мире, как ты или я.
Ночь – бездушных вещей позаброшенный склад,
Под холодной поверхностью прячется ад.
Он бредет через ночь, ищет смысл бытия.

Рецензию на роман Уэльбека «Покорность» читайте на сайте http://bookfriends.club/2015/12/pokornost/